Звездные войны

Ирина Гайкалова

Послесловие к выставке в Берлине

Не далее, как месяц назад мы рассказывали о подготовке к выставке казахстанских художников в берлинском Доме мировых искусств, состоявшейся при непосредственном участии Центра современного искусства фонда “Сорос-Казахстан”. Кто-то из художников поехал, кто-то, естественно, остался. Отсюда - обиды и далеко идущие выводы о подходе к отбору.
Далее - решительный шаг оппозиционеров Валерии Ибраевой был сделан после помещения ею на сайте ЦССИ в недавнем времени объемной статьи под прямолинейным названием “Отцы и дети казахстанского контемпорари-арт”. 
Вкратце “Отцы и дети...” имеют целью ознакомить современников с историей и состоянием современного искусства страны, для чего автор делает небольшой ретроспективный анализ дней минувших (с 30-х годов двадцатого столетия), затем, изложив выводы, ведет рассказ о нынешнем. Достаточно обоснованно (на наш непредвзятый взгляд, разумеется) Валерия Ибраева нарекает одних художников - отцами казахстанского арт, других - их последователями. Большая часть материала состоит из детальных и не очень жизнеописаний этих самых отцов и детей. Лицам незаинтересованным, праздно любопытствующим данное исследование вряд ли покажется “криминальным чтивом”. Даже делается радостно, что есть теперь некая хронология прошедшего и состоявшегося, что можно почерпнуть какие-то малоизвестные факты об отечественных мастерах и так далее. Но оппозиция усмотрела здесь далеко небезобидные рассуждения и, вооружившись некоторыми данными о деятельности ЦССИ, продолжила свой “крестовый поход” против руководителя центра приведенной здесь статьей. Мы же обратились к Валерии Валентиновне с просьбой рассказать о поездке в Берлин, поделиться впечатлениями и дать свой “ответ Чемберлену” по ключевым вопросам “наезда”.
- Валерия Валентиновна, как бы там ни было, выставка наших художников в Берлине событие неординарное и знаменательное. Теперь наш казахстанский арт хоть немного, но знают... Я вижу, у вас есть уже каталог выставки, что он представляет собой?
- Искусство на Западе - не декорация жизни, она ее часть и часть достаточно важная. Поэтому эта книга содержит в себе статьи и о географии, и об экономике, и о политике, и о геополитике. Она сделана по заказу Дома мировых культур, это своеобразное представление страны и региона в полном объеме. 
- Очень разумный подход. Сколько бы мы ни говорили, что язык искусства понятен всем без исключения и не требует объяснений, все же какие-то пояснения быть должны...
- Конечно. В принципе, любой историк искусства сначала описывает те исторические обстоятельства, которые питали культурную среду, определяли ее “я” в тот или иной момент... Данная книга называется “Вне шелкового пути”. Давно известно, что Центральная Азия - это белое пятно для остального мира. Единственное, что о ней известно: здесь проходил Шелковый путь. Книга показывает то, что Центральная Азия - это не только Шелковый путь, это нечто гораздо большее. 
Символично и название проекта “Nomad’s land”, что означает “земля кочевников” или - земля нормальных людей. Книга проиллюстрирована работами наших художников. Здесь помещена и моя статья “Отцы и дети современного искусства”. Одна из самых потрясающих работ, на мой взгляд, “Суперсолдат” Cаида Атабекова. У художника родился недавно сын и, вероятно, это событие навеяло ему основной мотив произведения. Художник сделал бесик, у которого вместо ручки - автомат Калашникова. Он поставил бесик так, что на экран проецируется этот бесик с ребеночком, и над ним торчит автомат. Трудно передать словами ощущения от этой инсталляции. Страшно, напряженно, потрясающе. Вторая работа - новый проект Сергея Маслова - юрта в виде ракеты. Трактовка инсталляции: Байконур - это не новый космодром, а настоящая колыбель человечества. Это старинный первочеловеческий космодром. У Зитты и Абликима пользовался успехом “Азиатский маршрут”. Узбекские работы - в основном ландшафтные инсталляции. Вот соляной пейзаж (четыре тонны соли!), символизирующий Аральское море Хакима Турдыева. Улан Джапаров из Кыргызстана представил интересную философскую работу “Песня раба”. Была на выставке использована и художественная фотография.
- Как вас воспринимал немецкий зритель?
- Многие - очень серьезно. Внимательно рассматривали, читали все тексты. Билет стоил четыре евро - сумма немаленькая, но люди, как это ни странно, ходят не только на вернисажи, но и на выставки. Пресса тоже не обошла нас вниманием. В газетах и журналах были опубликованы материалы о выставке, художниках, о том, что больше всего потрясало журналистов...
- Валерия Валентиновна, из заметок Вадима Дергачева, из его вопросов, адресованных вам, явственно видно, что “за кадром” берлинской выставки остались художники, посчитавшие, что их незаслуженно обошли вниманием. И вина за это возлагается только на вас. Как вы можете прокомментировать выпад Вадима?
- Единственное, чему я удивляюсь: почему Вадим не задал эти вопросы мне лично? Я бы ответила ему по каждому пункту и, возможно, удовлетворила бы его любопытство, ему не пришлось бы взывать к общественности таким вот образом. Далее: моя статья “Отцы и дети...”, задевшая так сильно Дергачева, написана мною по заказу Дома мировых культур (в контракте моем есть пункт о создании статьи по истории искусства страны. Кстати, восемьдесят процентов работы куратора как раз и состоит из работы над статьей), и опубликована она в вышеупомянутом каталоге. Я, как известно Вадиму, занимаюсь историей искусств и считаю себя профессионалом. Претензии Вадима на авторство выставки в составе учебной группы, которой руководила Сабина Фогель, на мой взгляд, неуместны. Замечу: отбор кураторской группой художников вызвал немало споров и скандалов в свое время.
Мне кажется, что художники имеют собственное авторское право на свои работы.
Дом мировых культур пригласил меня быть куратором выставки с нашей стороны, от немецкой стороны работала Сабина Фогель. 
Что касается отбора художников. Дело в том, что выставка будет проходить три месяца, и все работы будут находиться там до 20 мая. То, что предлагала та же Юлия Сорокина - это акция, которая предполагает проживание художницы в Берлине в течение трех месяцев, что никак не представлялось возможным профинансировать. 
Кроме того, на выставку поехали те художники, которые должны были строить инсталляции, авторы фотопроектов - Виктор и Елена Воробьевы, Улан Джапаров, Жибек Жексенбаев, Юрий Ратушенко, к сожалению, не были приглашены в Берлин по финансовым причинам.
Я думаю, что любой человек, работающий публично, получает в адрес своей деятельности как положительные, так и отрицательные отклики. Это нормально и неудивительно. Хотелось бы только, чтобы личные обиды обсуждались не таким образом (я не думаю, что читателям газеты интересны нюансы работы учебной группы кураторов, к примеру) и на всеобщее обозрение выносились действительно важные вопросы, касающиеся искусства Казахстана.
Мне очень лестно, что Вадим уделяет такое большое внимание моей биографии, но я думаю, что о своей жизни я позабочусь сама.
Я поздравляю Вадика с недавно прошедшим днем рождения и желаю ему дальнейших успехов в работе над статьями, в которых он рассказывает о Микеланджело, который живет во Флашинке.

Вадим Дергачев

...А теперь - раздача пряников!

Художников направления контемпорари-арт в нашей стране можно поздравить. Они, наконец, взвешены, расчислены и разделены. У них теперь есть своя мифологическая история происхождения, свой пасьянс имен отцов-основателей, своя табель о рангах и ранжир упоминаний. 
Собственно, базовая статья на эту тему директора Центра современного искусства Алматы Валерии Ибраевой так и называется: “Отцы и дети казахстанского contemporary art”.
Мене, мене, текел, упарсин, - что в переводе на сегодняшний язык означает - а кто не упомянут, тот сам виноват, что плохо себя вел... Вообще, победой, конечно, веет.
Валерия Ибраева, во главе своей референтной группы прорвавшись сквозь свинцовую деспотию советских 70-80-х, сегодня осматривает ряды андеграундных соратников, готовых противостоять официальному бронзово-конному искусству, заполнившему площади наших городов. Тем более после победоносного (как говорит та же Валерия) возвращения 13 наших художников, во главе с ней, из города Берлина. 
Что ж, по этому поводу тоже, наверное, можно было бы порадоваться, если бы не градация отношений - “допущен”, “не допущен”, даже внутри этой малой референтной группы, не говоря уже о тех контемпорари- артистах, что оказались за ее пределами.
Ну пусть, пусть уже необходимо раздать погоны и звания - у нас, на Востоке, без этого трудно. Пусть уже необходимо, хотя и искусство-то еще формирующееся, но - пусть, ладно. 
Но нельзя же это делать совсем уж произвольно - исходя из собственных соображений “приблизить-отдалить”. При таких соображениях ведь что получается, что между Рустамом Хальфиным и Сергеем Масловым “отцом” этого направления у нас называется и Г.Маданов, уж никак на “отца” не тянущий ни внутри группы, ни за ее пределами...
Но бог с ним, с “отцовством” - тут сама методика упоминаний-неупоминаний, допусков-недопусков начинает у Валерии Ибраевой работать. 
Кто-то у нее может быть упомянут, но работы к поездке допущены не будут. Чьи-то - только работы будут допущены, а сам дома останется. Кто-то даже сподобится и съездить, но нигде упомянут не будет - представляете, какие возможности, скажем так, управления художниками открываются? Тем более, что у нас, в отличие от Москвы, это единственный Центр, поддерживающий художников актуального направления.
Вот и выходит, что единственный настоящий художник contemporary art у нас - это Валерия Ибраева, а собственно художники для нее - только строительный материал возводимого ею безупречного здания современного искусства. 
Можно, конечно, сказать, что я голословно злобствую, но как тогда объяснить “выключенность” из создаваемой В.Ибраевой истории казахстанского современного искусства имени Юлии Сорокиной - художницы, которую уж никак не назовешь незаметной ни в нашем контексте, ни в зарубежном - а кто же тогда получил премию международного жюри на первой выставке СЦСИ, или участие в международных выставках последнего времени не считается? 
Почему при приглашении практически всех казахстанских участников выставки “Коммуникации: опыты взаимодействия” в Берлин, художникам Е. и В. Воробьевым в возможности личного представления своей работы было отказано?
Художник Канат Ибрагимов, тот самый Канат Ибрагимов, который больше остальных мог бы претендовать на роль если не “отца”, то “экспортера” contemporary art в нашу страну, человек, который реально помог открыть Центр современного искусства у нас, лично пригласивший многих экспертов, в “историографии” Валерии Ибраевой издевательски упомянут как “радикальный художник, вышедший из “Зеленого треугольника”. И все.
Это можно объяснить только теми или иными столкновениями названных художников с В.Ибраевой, либо занимаемой ими позицией - больше ничем. 
Кстати, для того чтобы не повредить им еще больше, специально для Валерии уточняю: ни с кем из этих художников я этот текст не согласовывал, то, что они упомянуты здесь в такой компании и таком контексте - исключительно мой авторский произвол. Поэтому просьба: в отношении тех, до кого вы еще можете достать, оргвыводов не делать... 
Совершенно не понимаю еще одной вещи - если в Берлин, как пишет Валерия Ибраева, была практически в полном составе приглашена выставка, проводившаяся на “Атакенте” - “Коммуникации: опыты взаимодействия”, почему никто из членов кураторской группы - 12 человек казахстанских художников и кураторов, без малого девять месяцев(!) работавших над этой выставкой вместе с два раза приезжавшим международным куратором, почему никто из них не был приглашен хотя бы к заочному участию? И почему в Берлине эта выставка называется выставкой куратора Валерии Ибраевой - мне кажется, это нарушение авторских прав, или я чего-то не понимаю?
Еще один “больной” вопрос - как случилось так, что из тех 10-12 молодых людей, составлявших “Лабораторию новых медиа” на выставке в Атакенте, и, по сути дела, представлявших уже сформированную новую генерацию нашего видео-арта, НИКТО с 1999 года в видео-арте и современном искусстве больше не засветился - это можно объяснить только полной незаинтересованностью Центра в их поддержке и в существовании “Лаборатории новых медиа”...
Подумал еще о том, что ШайЗие “повезло” умереть - был бы он жив, никогда бы не сподобился быть упомянут в трудах Валерии Ибраевой и попасть в анналы новой структуры союз-художнического толка...
Плохо, в конце концов, не то, что директор единственной в этой стране институции, финансирующей экспериментальные художественные проекты, раздает погоны - ты будешь лейтенантом, ты - капитаном, вот у нас два полковника (хотя на самом деле директор должен быть беспристрастным и уж во всяком случае, не участвовать столь живо в формировании нового клана) плохо даже не это - плохо то, что на таком небольшом пятачке, как contemporary art, художники оказываются разделены на “черненьких” и “беленьких”. 
И как “беленьким” смотреть на “черненьких” - отводить глаза или, наоборот, взирать на вчерашних товарищей с гордостью “допущенных”?
А “черненьким” как теперь - стараться вернуться в “беленькие” или гордо всех послать?
Можно, конечно, сказать, что ты работаешь с миром, вне местного контекста - так многие и пытаются сейчас делать, чтобы вообще от этого одиозного Центра не зависеть - ни в ту, ни в другую сторону. Но слишком далеко мы живем: трудно получать информацию, трудно получать проездные гранты без помощи Центра, трудно, в конце концов, попытаться репрезентативно представить современное искусство казахстанских художников самостоятельно. С Центром же сегодня это делать еще труднее - со слишком большим количеством унижений это связано... 
Я плохо верю в то, что казахстанские художники, бедные, зависимые от единственного источника финансирования казахстанские контемпорари-артисты, смогут собраться, потребовать смены директора Центра, провести перевыборы правления - и так далее.
И, в общем, я их хорошо понимаю - они занимаются не коммерческим искусством (хотя сейчас сюда и хлынули коммерческие художники - модно стало), они боятся вообще потерять хоть какую-то поддержку, поэтому готовы терпеть все, что угодно. И не один раз мне приходилось слышать - а если вообще все прикроют? Так что на это я не рассчитываю. 
Я рассчитываю на другое - я искренне желаю Валерии Ибраевой скорейшего роста и продвижения по служебной лестнице. Ну что, в самом деле, за предел карьеры - директор Центра современного искусства? И власть только над горсткой художников, и распоряжение деньгами, в общем, небольшими...