Средь ярких глянцевых обложек книжных магазинов она выглядит очень уж скромно. Она не притягивает взгляд и не просится в чужие руки, потому что ей этого и не нужно. Она выберет читателя сама, если почувствует к нему расположение. Честное слово, я ни за что не стала бы ее читать, если бы она не заставила меня - она это умеет. Так я понимаю эту книгу и так я ее воспринимаю.

"С... тихо, творения" Нурлана Султанбаева - маленькая вселенная в серо-черном оформлении с множеством человеческих глаз на обложке, в какой-то момент она нашла меня и поразила в самое сердце сверкающим талантом молодого поэта.

Я вижу в этих стихотворениях тот потенциал, который привел бы, в конечном итоге, к полному расцвету этого таланта, если бы судьбе или Богу было угодно, чтобы юноша, писавший их, жил. Но он умер - страшная нагая правда - и нам остается вчитываться в то, что он оставил, и поражаться... Последнее стихотворение, написанное за четыре дня до смерти, открывает сборник - так решила составитель сборника, сестра поэта художница Зитта Султанбаева. "Господи, спасибо тебе, Ты хорошенько трахнул меня По башке!... Свет Твой Входит в меня и выходит совершенно свободно" - это последнее откровение поэта и это одно из самых светлых его стихотворений. Почему светлых...

Я находила так много смерти и обращений к ней в остальных, что порой мне становилось не по себе - Нурлан Султанбаев с присущим таким людям особенным чутьем распоряжается ею так просто и свободно, что в иные моменты хочется поскорее закрыть книгу - как ребенок, случайно заглянувший за занавеску, где спряталась липкая темнота, быстро задергивает ее обратно...

Поэт имел свои собственные отношения с Вечностью и с ее обитателями, он не видел в ней ничего странного и необычного, потому что она, видимо, также считала его своим. В конечном итоге книга прочитывается на едином дыхании, и долго ее образы будоражат воображение и не дают спокойно спать. Потом, когда оседает первое впечатление, остается ощущение прикосновения к настоящему - оно уже непреходяще, оно уже навсегда...

Проза - эти развернутые цветные разно- и многообразные картины - водоворот, в котором крутятся дьявол, мрак, чернота, странная Маргарита, ведьмы и колдуны: "Вы спросите, чем я тут занимаюсь? Выворачиваю перед вами нутро. Конечно, неприятно, да и смердит ужасно, но потерпите". И мы терпим и пытаемся понять, в какую игру нас втягивают эти ироничные саги и какая роль отведена нам - испуганным и растерянным читателям - в этом театре абсурда. Скорее всего мы не снисходительные и благодушные зрители, не надо обольщаться, мы - массовка, но массовка не абы какая, а избранная, которой позволили быть. А игра идет не на жизнь, и массовке приходится хвататься за сердце и делать круглые глаза, когда поэт-тореадор входит в запретный круг: "Небо вспыхнуло, ночь ослепла, И взметнулась струя огня! Умираю, прощайте, звезды! Умираю, прости меня!"

Мне не довелось быть знакомой с Нурланом Султанбаевым, так случилось, что я встретила его в этой книге, спасибо сестре - она собрала и донесла творения брата. Теперь можно составлять свой собственный образ юного поэта - наверняка неправильный и искаженный, но ничего другого не остается.

"А в жизни это был совсем еще ребенок, мальчик, юноша, с удивительным лицом, на котором, казалось, отдельно существовали его черные глаза с испепеляющим взором библейского пророка. Такие люди, как Нурка, рождаются раз в тысячу лет, и они несут нам свое послание".

Я не стала втискивать эти творения в рамки сравнительного анализа, проводить параллели и упоминать к месту и не к месту Хармса. Я, как очарованный странник, написала заметки путешественника в страну, у которой нет названия, границ и места на карте мира - "Мы снова окунулись в Деочь. Она утопила нас, как океан".

Прочтите...