Александр Щуплов

Руслан Хасбулатов наряду со своими замечаниями, вошедшими в анналы отечественных политических речевок, известен как тонкий ценитель и собиратель курительных трубок. Мы попытались проверить сообщение о том, что под занавес уходящего года его коллекция пополнилась трубкой самого Иосифа Виссарионовича.

- Я не то что коллекционирую трубки, - сообщил нам хозяин уникальной коллекции. - Я давно курю. Поэтому у меня и набежало их штук 500-600. Не знаю точно... Я раньше много ездил и мог купить их в разных лавочках за границей - не очень дорого. Хотя сейчас хорошие трубки стоят недешево, но я их сейчас уже и не покупаю...

На вопрос о трубке Сталина так самых красивых женщин. Поэтому жена у меня самая красивая!

- Зато я курил из трубки Макмиллана. У меня их три. Мне подарил их его племянник и двоюродная сестра Макмиллана. Особых ощущений, когда курил из трубки английского премьера, не возникает. Я так полагаю, что не глупее его.

- Какой табак набиваете?

- Хороший! Всегда набивал самые лучшие табаки в мире в самые лучшие трубки в мире. Сейчас я курю шведский табак “Боркум”. Я всегда исходил из того, что если курить - так самые лучшие табаки, пить - так лучшие напитки в мире, любить - >- А сидеть?

- А сидеть - так в Лефортово!

Охотно вспоминает

- Нас, как вы помните, чеченцев, в жуткие февральские морозы 44-го выслали с родных мест, посадили в товарные вагоны и повезли далеко- далеко, наверное, никто и не знал куда, так мы оказались в Казахстане.

Мне было тогда 2 года. Матушка умудрилась сохранить нас, четверых детей, я - самый младший.

Отец был человек неординарный, достаточно образованный. Крупный руководитель. В 1941 году призван в армию, воевал. В 42-м он был отозван из армии как специалист, возглавил крупный грозненский завод “Красный молот”. Завод работал на оборону. А перед нашим выселением объяснили, что он заболел тифом. Скорее всего, это была форма репрессии - содержался где-то в изоляции. Мы нашли потом его могилу.

Его братья были профессиональными военными, офицерами. Младший брат начинал в Финскую войну, Отечественную войну встретил на границе с Белоруссией, организовывал отход частей.

- Репрессии как-то сказались на братьях?

- Сказались, задерживалось присвоение очередных воинских званий, наград. Дядю трижды представляли к званию Героя Советского Союза, он командовал полком тяжелых артиллерийских установок, Кенингсберг брал. Шесть братьев-офицеров воевали на полях Великой Отечественной войны, а их семьи оказались высланными.

Я, конечно, само выселение не помню, начал себя осознавать в деревне Скворцовка Полудинского района - это самый север Казахстана. Несколько лет мы прожили в этой глухой деревне. Дядя мой работал бригадиром, ветеринаром. Матушка - дояркой. Потом переехали в районный центр Полудино. Обвязавшись тужурками от холода, затемно мать уходила к своим коровам. Отношение между людьми было хорошее. Там жили и немцы, и русские, и казахи - интернациональный район был, я прекрасно знал и казахский язык, и немецкий...

- Чем вы объясните такое отношение между людьми, в том числе отношение к репрессированным?

- Ну это верховная власть - выселив, она, как ни странно, заботилась о переселенцах, о репрессированных. Все должны были быть накормлены, иметь работу. Хотя работа была каторжной. Вот, помню, к нам пришел как-то бригадир, украинец, укорил матушку за то, что не сказала, как мы бедствуем. И прислал теленка, пшеницы. Мать за труд получала премии, как правило, скотиной, потом у нас уже был целый скотный двор, и мы помогали более бедным. Я с пяти лет работал летом на огромных быках, волокуши таскал. Представляете, мальчишка взбирается на горб быка и тащит волокуши. И это мне нравилось! У меня какие-то волдыри на ногах, брат смеется, мать ругает, а я привязался к своим быкам, и когда закончился летний сезон, в школу не хотел идти. Старшие братья уже учились, сестра пошла в школу, а мне одному не с кем дома оставаться, вот меня за компанию и отправили в пять лет. Я очень не хотел учиться, хулиганил, как-то спрятал букварь, думал, проблема решится. Но мне нашли новый букварь.

Школа была довольно далеко, километра два, а морозы жуткие. Вера Владимировна, наша учительница, шла к нам домой, ждала, когда вернется матушка, и ей рассказывала о моих похождениях, а мне было стыдно. Что заставляло эту молодую учительницу так заботиться обо мне? Вроде репрессированный, недочеловек, подумаешь, учится он не хочет!

Потом дядя нас отыскал, мы переехали под Алма-Ату, в Чиликский район. Как раз к тому времени, в 1954 году, после смерти Сталина вышло постановление, разрешавшее репрессированным народам передвигаться по территории Казахской республики, для воссоединения семей. Причем власть помогала, я помню, за счет колхоза купили билеты и помогли уехать. Жили в Малой станице, в Татарке.

В Алма-Ате закончил семилетку, потом поступил в вечернюю школу, потому что надо было помогать семье - жили плохо, все братья работали, и я пошел на стройку. Работал грузчиком. Нас трое братьев и все не очень высокого роста - 172-174 сантиметра - слишком много с детства занимались тяжелым трудом, а отец и его братья были почти двухметровые. Соседями были казахи, немцы, ингуши, русские.

Вслед за братьями поступил, на общих основаниях, в Казахский государственный университет. Прекрасная была школа, очень сильные профессора.

К Казахстану я отношусь как к своей родине - настолько я был привязан. Даже моя матушка, она умерла год тому назад, в минуты раздражения обычно выговаривала нам: “Зачем вы меня привезли в эту Чечню, я в Алма-Ате жила хорошо, у меня было много подруг, отвезите меня туда”. Моя тетушка, мои двоюродные братья, сестры до сих пор живут в Казахстане.

Нас нашел брат отца, единственный чеченец, офицер, который не был выслан, он жил в Москве и забрал меня к себе. Я закончил юридический, потом экономический факультеты МГУ, аспирантуру...

- В восьмидесятые годы Хасбулатов руководил кафедрой международных экономических отношений Института народного хозяйства имени В.Г. Плеханова. С 1989 года начинается его политическая карьера: сначала избран народным депутатом РСФСР, затем - первым заместителем председателя Верховного Совета России и в 1991 году стал главой законодательной власти. Он резко осудил “шоковую терапию”, выступил за сбалансированность многоукладной экономики, за социальную ориентацию проводимых реформ, за строгое соблюдение законности. За эту политику был зачислен исполнительной властью в оппозицию президенту.

Подконтрольная президенту пресса окрестила возглавляемый им парламент “коммуно - фашистским”.

- Ельцин, как вы знаете, плохо ладил с Горбачевым, и на еженедельных встречах с руководителями республик я вместо Ельцина участвовал почти два года.

Я очень сдружился с президентом Назарбаевым, с председателем Верховного Совета (Абдильдиным. - Авт.), очень умным, жалко, что его тоже выгнали из большой политики. Это был мой друг, очень преданный и президенту, и народу, умница.

Кстати, Назарбаев пытался, я должен отдать ему должное, примирить меня с Ельциным. И даже специально прилетал в Москву. Об этом мало кто знает.

- Когда? До расстрела парламента?

- Да, до расстрела, прилетал сюда, чтобы помирить Ельцина с Хасбулатовым.

Предпринимал все, что от него зависело. Со мной встречался, с Ельциным встречался. Но Ельцин его обманул, сказал, да, да, вот встретимся. Назарбаев хотел втроем встретиться. Ельцин всячески увиливал от этой встречи, потом он мне, Нурсултан, говорит: Руслан, я не смог втроем организовать встречу, но клятвенно дал обещание, что завтра мы с ним встречаемся.

Так что я не могу упрекать Нурсултана.

- В чем заключалась острота конфликта, в чем Назарбаев пытался помочь найти компромисс?

- Он хотел, чтобы мы объяснились, чтобы снять этот накал.

- Напрямую? А напрямую не получалось?

- Напрямую. А напрямую он, Ельцин, не хотел. Он боялся. Очень боялся.

- Чего боялся?

- Боялся. Потому что с его стороны были одни склоки, одна чушь собачья. Я-то действовал честно и говорил так, давайте, если мы договариваемся, то так и будет.

- В чем камень преткновения?

- Камень был очень большой! Во-первых, экономическая политика сама. Мы принимаем законы. Я согласовываю с Ельциным конкретный закон, парламент принимает, а на второй день закон отбрасывается, Ельцин принимает какой-то дурацкий указ. А у меня парламент, а у меня съезд. С меня требуют объяснений. Меня обвиняют в заговорах, как это так, мы принимаем закон, а Ельцин принимает другой. Я иду к нему, говорю, Борис Николаевич, ну мы же с вами согласовали этот закон, как же так, а он говорит, да вот так и так. Подождите, закон есть, вы ж не партийный секретарь, вы ж президент, вы обязаны соблюдать закон, вот смотрите, ваша подпись, ваша виза.

Я вам подарю вот этот двухтомник “Великая российская трагедия”, здесь я описываю эти события, начал писать еще в Лефортово.

Открываю “Вместо введения”:

“Я знаю - Провидение сохранило мне жизнь в те страшные дни, когда мир равнодушно наблюдал развертывание Великой российской трагедии, только с одной единственной целью - чтобы я мог написать эту книгу. Книгу Правды...

Давайте будем откровенны - какой иной народ потерпел бы такой вселенский позор, как двухнедельную осаду высшей государственной власти в стране, избранной в условиях наивысшего развития демократии - в 1990 году? Какой народ потерпел бы расстрел парламента из танковых пушек в самом центре 10-миллионного города?”

- Ельцин был в здравом уме, не запивал в то время?

Хасбулатов на секунду теряет равновесие и в сердцах бросает:

- Он, по-моему, с рождения не был в здравом уме.

- Но в период митинговой демократии он молодцом выглядел...

- Ну, в период митинговой демократии - это одно дело, а вести законодательный процесс и, соответственно, выполнять государственные обязанности - это разные вещи. Это долгий разговор. Ну, в частности, я вообще считал и считаю, что Россия и Казахстан должны быть очень близкими соратниками, союзниками в экономических, политических, военных делах, а Ельцина туда, на Запад, тянуло, всех тянуло.

- Некоторые российские политики высказываются, что причина в самом Казахстане, мол, приоритеты отдаются другим странам, но не России.

- Я хорошо знаю состояние экономики Казахстана, на то я и профессиональный экономист. Если Назарбаев стремился сгладить противоречие, то другое дело, когда появился указ №1004, абсолютно антиконституционный (указ, распускавший парламент, узурпировавший власть в руках президента, по сути, провозгласивший государственной переворот. - Авт. ). Я же был председателем Межпарламентской ассамблеи независимых государств, и, конечно, главы государств и главы парламентов должны были собраться, пригласить Ельцина и заставить его отменить этот указ. Они это не сделали, не хватило мужества. Я, например, это бы сделал не задумываясь.

“Великая российская трагедия”

...Автобус остановился. Открылась дверь. Первым вышел Коржаков, начальник охраны Ельцина. За ним полковник Проценко. Альфовцы крикнули ему: “Командир, опустите шлем, здесь много журналистов”. Затем они пропустили меня. Проценко сказал: “Я свое обещание выполнил, Руслан Имранович. Доставил вас живым и невредимым. Как и обещал депутатам...”

Я посмотрел ему в глаза и усмехнулся. Проценко отвел глаза, кажется, он понял, что я догадался, почему при выходе из Белого дома он, шедший впереди меня, опустился чуть ли не на колени и стал что-то искать... (живой Хасбулатов, хоть и арестованный, был опасен, как главный свидетель и обвинитель трагедии. - Авт.) Дверь в Лефортово открылась и с треском закрылась за мной. Я - председатель Верховного Совета Российской Федерации, председатель Межпарламентской ассамблеи Содружества Независимых Государств, член-корреспондент Российской академии наук, академик академии естественных наук, профессор, стал политическим узником, брошенным в тюрьму с нарушением законов и Конституции страны, международных правовых норм...

- Я думал, что все-таки давление региональных лидеров помогло вам выйти из Лефортово.

- Нет. Никакого давления они не оказывали, откровенно говоря, абсолютно. Если б они оказали давление, я мог бы справиться хотя бы с чеченской проблемой. Но они забыли об этой проблеме.

- А что тогда послужило поводом для освобождения?

- Ну, во-первых, это был совершенно провальный проект. Если бы дело дошло до суда, то надо было бы приглашать в суд Ельцина, я б его обвинил, поэтому это был негласный сговор, они больше были заинтересованы отпустить меня.

- Когда подъезжаешь к Белому дому, со двора видно простенькое подобие мемориала, напоминание о том, как власти выясняли отношения ценой множества жизней, но как-то тихо прошла очередная дата кровавого противостояния. Точка над “i” еще не поставлена?

- Нет, конечно, потому что оценка еще не дана.

- Вернемся к Содружеству. На самом деле многие государственные деятели оценивают СНГ как весьма аморфную организацию...

- Да, это получилась аморфная организация. Она с самого начала была заложена именно так - аморфная организация. Когда они заключали вот это Беловежское соглашение, я был очень далеко, я был по линии парламентской делегации в Сеуле.

- Вы считаете, вас специально отправили?

- Конечно. Да, это специально было сделано, я бы никогда не допустил этого. Да, надо было реформировать страну, но надо было не тайно, не тройкой, а с теми, кто хотел бы сохранить союз в видоизмененной форме.

- Варианты были?

- Конечно, были, что вы! Надо было создать очень мощные наднациональные органы координации, что-то типа Европейского союза.

- Но тогда бежали от СССР и боялись диктата центральной власти...

- Да никто не боялся, ну что, Назарбаев боялся?

- Ну он-то имел авторитет в центральной власти и раньше, Горбачев в свое время его прочил в премьеры...

- Да кто боялся, это все разговоры, это все какие-то диссиденствующие бомжи, которые говорят сейчас и внушают.

- Союз невыгоден был национальным элитам...

- Те, кого называют национальными элитами, это национальные бомжи, те, кому не досталось власти, кто не преуспел в этой системе, кто не сумел преуспеть, вот они до сих пор брызжут слюной. На самом деле ни одна республика не находилась на иждивении ни России, ни Союза. Каждая союзная республика была самодостаточной. И конечно, Горбачев был прав, начав эти реформы, другое дело, у него не хватило ни ума, ни смелости, ни воли, ни решимости осуществить начатое до конца. А перехватили вот эти самые “Ельцины”.

“Великая российская трагедия”:

“Эта идея (Евразийского союза. - Авт.) стала активно обсуждаться со времени основания Межпарламентской ассамблеи, одновременно с идеей Экономического союза. Еще летом 1992 года, находясь на отдыхе в Сочи, я встречался с Нурсултаном Назарбаевым - он тогда показался мне активным сторонником этой идеи... В Москве, в президентских и правительственных кругах, отношение к Экономическому союзу было откровенно враждебное.

Полагали, причем примитивно, что якобы “кто-то” стремится “отобрать” власть, вернуться к “СССР”, а их - таких “ прекрасных демократов” - засадить в тюрьмы...

“Российская газета” 18 сентября 1993г.:

“Председателям национальных парламентов-членов СНГ.

Меморандум.

Уважаемые коллеги! Я обращаюсь к вам с вопросом исключительной важности - с предложением по трансформации Содружества в более тесное сообщество с повышением уровня координации деятельности независимых государств... В первом полугодии 1993 года среднемесячный объем производства в целом по Содружеству снизился в сравнении с его максимумом в 1989 году на 42%... это падение связано... прежде всего с элементарным разрывом прежних хозяйственных связей, восстановление которых на базе нормальной кооперации требует координации действий на основе единого межгосударственного начала....

Р.И. Хасбулатов, председатель Межпарламентской ассамблеи независимых государств”.

- А что происходит теперь? Разве казахстанцы в большинстве своем счастливы от своего социального положения, я не говорю политического? А что в Таджикистане? А что в Узбекистане? А посмотрите, что у нас делается в прекрасных наших кавказских республиках?

- То, что все потеряли много, - очевидно уже потому, что это была интегрированная система.

- Да, это была интегрированная модель. Я вовсе не говорю, что надо вернуться к прошлому, я говорю о том, что мы потеряли. Я, извините, давайте абстрагируемся от того, что я там “большой ученый”, экономист и прочее.

Я пятнадцать лет тому назад был профессором, одним из самых молодых профессоров-экономистов Советского Союза, я имел зарплату 500-600-700 рублей. Это 500-600-700 долларов. Это были огромные деньги, вы знаете?

- Да, у большинства зарплата была 100-120 рублей.

- Теперь вы знаете, сколько получают наши профессора? 50-60 долларов.

Я получаю 150 долларов. Это в 5 раз меньше, чем я получал 15 лет назад. И моей зарплаты не хватает, чтобы я оплачивал вот эту мою большую квартиру, в которой я живу, я весь в долгах, потому что я никогда не воровал, не крал, взяток не брал, никакого имущества не заводил. Это моя принципиальная позиция, не потому, что я не умел или не умею, я смог бы, пожалуй, лучше, чем любой менеджер в мире, но у меня свои принципы, так что мое личное материальное положение ухудшилось в 5-6 раз по сравнению с тем, как я жил 15 лет назад. А теперь посмотрите, а как врачи, а как учителя, а как инженеры, а как рабочие, как строители? Вот что потеряли люди Советского Союза.

Поэтому, конечно, надо было модернизировать, изменять Советский Союз, но не ломать, не создавать войны...

- Как это можно было сделать? По китайскому варианту...

- Китайский вариант тоже возможен был, я много говорил о китайском варианте, и, кстати, Назарбаев сторонником был такого варианта и Каримов был, кстати, я не могу упрекнуть вообще руководителей центральноазиатских государств, никто из них не хотел слома Советского Союза, это я знаю точно. Я был в дружеских отношениях со всеми. Слома хотели прибалты, они почему-то считали, что их тут же возьмет под защиту Запад и т.д. А, кстати, сейчас влачат также жалкое существование, каждый день у меня бывают здесь и профессора, и многие другие. Слома хотели и закавказцы, армяне хотели, много десятилетий мечтали о своем государстве, и сейчас не поймешь, что за государство азербайджанцы хотели. Грузия почему-то хотела, хотя вся грузинская элита здесь находилась во власти, не понимая, чего они хотели, а сейчас живут уже не знаю как, как попрошайки. Вот, пожалуйста, они получили, и получили совершенно неожиданно и совершенно никчемным образом вот эту войну в Чечне, которая до сих пор продолжается. И никто не оказывает помощи. Вы знаете, что в этой второй войне погибло уже больше ста тысяч человек.

- Этой информации нет, официальной.

- Я вам говорю, моя информация в тысячу раз более ценна, чем любая официальная информация. В прошлой войне погибло более ста тысяч человек и сейчас вот более ста десяти-ста двадцати тысяч человек погибло.

- Можно было обойтись без военного противостояния?

- Конечно, можно. Но мне ж не позволяют влезать в эти дела. Мне никто не приходит на помощь. Бывшие мои друзья по СНГ - и главы государств, и парламентов - сидят, зажав уши. У них нет даже товарищеского отношения, хотя бы подсказали Путину. Путин же человек неопытный, только пришел, ему ж давно надо было подсказать, тому же Назарбаеву: слушай, Путин, дорогой, ты возьми Хасбулатова, пусть он тебе решит эту проблему.

- А в чем решение проблемы? Как можно остановить войну?

- Это уже мои секреты, я уже говорил неоднократно, я за два-три месяца остановлю войну.

- Но нужны особые полномочия?

- Да, мне нужны полномочия на урегулирование конфликта. И никто об этом не подскажет молодому, неопытному, совершенно не понимающему в международных делах российскому президенту. Почему не подскажет мой старый друг Назарбаев? Каримов? Акаев? Слушай, Путин, какого-то ты там нашел дервиша, муллу бродячего, Кадырова? То там он призывал к джихаду, то здесь призывал к джихаду, который только раздражает общество, ты что, с ума сошел? Поручи Хасбулатову, он тебе сделает все, поставь перед ним задачу. Нет, сидят все тихо-тихо.

- Ваша оценка Путина, он сейчас действует в интересах...

- С моей точки зрения, он, конечно, пытается действовать в интересах общества, государства, но действует очень робко, нерешительно. Видимо, человек еще не сформировался, по-видимому, еще достаточно слабый. И, самое главное, команда, которую он формирует, - это вообще не команда. Это какие-то ученические группы. Я вас уверяю, если я сейчас соберу 20-30 своих аспирантов, они будут сильнее всей его команды. Жалкое впечатление от всей его команды, нет там никакой команды ...

- Может, выбирать здесь не из кого, он вынужден тащить из Питера? Бюрократия, коррупция мешают.

- Да ну что вы, столько талантливых людей в России, в СНГ, ей-богу можно выбирать повсюду.

- Ну как, не по объявлениям же искать, все по группировкам сбились?

- Есть же система отбора. Обладать огромными полномочиями и не суметь подобрать команду, это значит, сам ничего не понимаешь. Я сейчас соберу своих аспирантов, и они выиграют у всех его генералов, вместе с “кагэбешниками”, министром обороны и т.д. Настолько слабы его люди - это бесподобно. Я как аналитик могу сказать, я вот ругал при Горбачеве Рыжкова. И Рыжков мне припоминает часто, я с ним до сих пор в хороших отношениях, я все время его ругал за слабую команду, он теперь при встрече смеется.

Но в истории Российского Государства такой слабой команды, как у Путина, вообще не было.

Он сам исполняет роль идеолога, вот вы обратили внимание, ему даже приходится говорить о том, что поймали какого-то там бродягу в Чечне, какого-то бандита (во время пикировки на саммите с Шеварднадзе. - Авт.). Это разве не издевательство? Не надо было ему вступать в пререкания с Шеварднадзе.

Это неумный ход был. Президент огромной державы говорит о каком-то бандите, он даже не должен знать о нем, что там какого-то поймали или не поймали. Представьте себе Сталина, Хрущева или Горбачева, даже он не опустился бы на такой уровень. А он опустился на уровень какого-то оперативника районного... Ему 50 лет, он немолодой, пожилой уже.

- Вы сказали, знаете экономику Казахстана. Как, на ваш взгляд, должны рационально действовать Россия и Казахстан, чтобы подняться, поскольку есть опыт СНГ 10 лет, есть небольшой опыт, предшествующий ЕврАзЭС? Организации создаются, а прорыва пока нет.

- Сейчас, я думаю, это неперспективно, потому что ни в России, ни в Казахстане нет таких экономических сил, которые чувствовали бы взаимное тяготение и хотели бы осуществлять, вести серьезный процесс. Дело в том, что за прошлое десятилетие все рвались на Запад, разорвали экономические связи.

Комплекс неполноценности! Он был свойственен и российским властям и предпринимателям, и казахстанским властям и предпринимателям, и все состязались, кто быстрее вырвется на Запад. Кто быстрее им там чего-то наобещает, и за копейку, за какой-то жалкий доллар отдавали целые предприятия. Предприятия, которые стоили сотни миллионов долларов. Лишь бы там признали, где-то на Западе. Поэтому я не думаю, что казахстанская экономика скоро возродится, так же, как не думаю, что российская экономика скоро возродится. Это надо ждать целому поколению людей, которые придут со здравым мышлением, с рациональным подходом, с умением как-то уже распоряжаться своей судьбой и правильно анализировать все, что происходит в наших взаимоотношениях.

- А Российско-белорусский союз имеет перспективу?

- Российско-белорусский союз - это, пожалуй, наиболее прагматическая, рациональная идея, которая, возможно, осуществится, и то не потому, что хотят власти, а потому, что народы хотят и стремятся к этому, слишком сильно давление с обеих сторон. Снизу! И лидеры боятся демоса, народа, поэтому хоть и мелкими шажками, но идет какое-то встречное движение.

Открываю книгу и натыкаюсь на описание встречи с адвокатом в Лефортово, на четвертый день после расстрела Белого дома. Цитата: “Я попросил выяснить судьбу рукописи моей книги “Мировая экономика”, работу над которой я, кстати, завершил 21 сентября (начало трагического противостояния 1993 года. - Авт.)... Она осталась в Белом доме. Адвокат был удивлен: решается вопрос жизни и смерти, а он - о научном труде! Но записал фамилии людей, которые могут помочь найти ее след...”.

- Книга не пропала?

Книга не пропала, недаром говорят, рукописи не горят. В 1994 году выпустил книгу, вот она. В этом году выпустил двухтомник “Мировая экономика”. Сейчас готовлю молодых ученых, сам пишу много. Учебник готовлю “Международные экономические отношения”. Закончил трехтомник о войне в Чечне.

По двум войнам. Вчера третий том направил редактору, издателю. Подготовил я ее давно, со времени первой войны. Хотел в 98-м году издать, но понял, что будет еще одна война, и тогда отложил в сторону.

В новом году, надеюсь, выйдет. Пользуясь случаем, поздравляю всех читателей газеты с Новым годом! Дай Бог всем успехов, здоровья! Счастья всем!